Весь трагизм и всю абсурдность происходящего сейчас в России можно вместить в 30 минут телевизионного времени. Однажды вечером на прошлой неделе так и получилось.
«Вести» показали праздничный прием в Кремле, посвященный Дню Святой Татьяны. Улыбающийся Ельцин, студенты в черных костюмах, блеск и роскошь императорских залов, шутки и смех. В этом же выпуске – сюжет из Свердловской области. Женщина рассказывает корреспонденту о несостоявшихся (пока) похоронах ее сына. Гроб с телом пришел из Чечни. Узнать своего мальчика в лицо родители не смогли, поэтому засомневались. А когда вскрыли гроб и открыли погибшему глаза, увидели, что они карие, у их же сына глаза голубые.
«Это не наш Даня, – говорит женщина, – мы верим, что он жив». Но что же делать с пришедшим гробом, спрашивает она. Похоронить и всю жизнь думать, что чья-то мать так никогда и не узнает, где ее сын?
Вслед за «Вестями» были «Подробности». Репортаж из российского госпиталя в Грозном. Страна смогла увидеть своими глазами, как эти мальчики, разорванные пулями и осколками снарядов в клочья, страдают и умирают.
А вот (в «Вестях») пресс-конференция одного из тех, кто устроил для мальчиков и их родителей ад при жизни, – секретаря Совета безопасности Лобова. Бесстрастное лицо, размеренная речь и пустые, ничего не выражающие глаза – глаза власти, олицетворение цинизма и лжи. Этот пустой взгляд стал у рассуждающих перед телекамерой о «восстановлении конституционного порядка в Чечне» профессиональным.
Празднество в Кремле и мать, вскрывающая поступивший ей гроб с телом сына, – между этими событиями пролегла пропасть, отделившая власть от обыкновенных людей (…)
Г. Якимчев.
Симбирский курьер, 31.1.1995 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937